Правила Жизни. Дэвид Финчер

Несколько человек сказали мне, что я нашел идеальный способ показать, как молодые люди глупо расходуют свою молодость..
Когда мне исполнялось восемь лет, я попросил у родителей в подарок духовой пистолет или восьмимиллиметровую камеру. Они ни за что не подарили бы мне пистолет.
В первом классе мы ужасно боялись Зодиака (серийный убийца, орудовавший в Калифорнии в конце 1960-х. – Esquire). Школьный автобус сопровождала машина шерифа. Я сказал отцу: “Знаешь, наш автобус сопровождает полиция”. “Тебе следует знать, – ответил он, что Зодиак прислал письмо в “Кроникл”, в котором сообщил, что планирует прострелить шины школьного автобуса и убить всех детей”. Я подумал: “У тебя же машина, ты мог бы отвозить нас в школу? Ты же работаешь дома, тебе ничто не мешает”. Я был в ужасе: моих родителей не волновала моя жизнь.
Всегда находятся люди, готовые передрать твои фильмы, поскольку сами ничего не могут выдумать. “Вау, “Семь” – это о разложении. Это приносит бабки”. Я не хочу сказать, что снял шедевр, но я хотя бы не лишён вкуса.
Мне хочется делать кино, которое бы действовало на зрителя так, как я задумывал. А не кино, на которое дрочили бы серийные убийцы.
Не уверен, что кино должно развлекать. Мне интереснее кино, которое ранит. Я люблю “Челюсти” за то, что с 1975 года не купаюсь в океане.
Я уверен, что некоторые люди снимаются в кино, только чтобы получать в ресторанах столики получше.
После тридцати пяти не остаётся правды. Только разные степени вранья.
В нашем районе киноиндустрию никогда не воспринимали как что-то недосягаемое. Чувак, живший через дом от нас и каждый день выходивший в халате за газетой, был Джорджем Лукасом.
Я решил стать режиссёром, посмотрев “Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид”.
У меня много друзей вице-президентов и президентов киностудий, и все они не понимают простой вещи: моё имя будет на афише, а их – нет. Их мнение так же ценно, как мнение любого другого зрителя.
Для актёров у меня простые правила: приходи, выучив текст. Я не против дискуссий, для чего это нужно или какова драматическая композиция сцены, с тем, кто сделал домашнее задание. Но не с тем, кто просто мучается от похмелья.
Никогда не инвестируйте свои деньги в кино, если вы не Мел Гибсон.
Не так уж часто выпадает возможность сделать что-нибудь вроде “Бойцовского клуба”. Если бы все люди, позже купившие его на DVD, пришли бы на него в первый уикенд, сейчас бы мы смотрели “Бойцовский клуб-2″. После выхода фильма мне не говорили: только скажи, чего тебе хочется. Я ждал следующего предложения три года.
Некоторые люди ходят в кино, чтобы им напомнили, что всё в порядке. По мне, это ложь. Всё не в порядке.
Я в ответе за то, как я заставляю зрителей себя чувствовать, и мне хочется, чтобы они чувствовали себя неуютно.
Всякий, кто смотрит по сторонам, чтобы достичь гармонии, – идиот или серьёзно болен.
Воинственность помогает делать кино. Так же, как паранойя, боязнь провала и навязчивое желание всем нравиться.
Достаточно иметь страсть и любую сраную идею, чтобы люди пошли за тобой. Потому что им нужно за кем-то следовать.
Режиссура – это работа. Клёвые мелочи вроде придумывания кадров занимают один процент времени. Остальные 99% – это попытки собрать всё вместе, когда всюду вокруг долбаный хаос, и чинить поломки приходится собственным дерьмом. Работа режиссёра – сохранять убеждение, что результат стоит тех денег, крови и пота, которые на него потрачены.
Киносъёмки легче всего описать так: ты пишешь акварелью что-то, расположенное в трёх кварталах от тебя, глядя через телескоп, сорок человек держат кисть, и ты командуешь ими с помощью рации.
Самосовершенствование – онанизм. Я в этом совершенно уверен.
Это интервью с одним из моих любимых режиссеров взято из журнала Esquire февраль 2009